Когда солдаты уже были в полной боевой готовности, послышались сильные взрывы на военном аэродроме, находящемся в километрах трёх от их казармы. Потом над ней, тяжело гудя, пролетело несколько бомбардировщиков с чёрными крестами на крыльях.

Разное случалось в годы войны с Николаем Завьяловым, дошедшим извилистыми фронтовыми дорогами до самого Берлина. Но чаще ветеран вспоминал один, казалось бы, незначительный эпизод из драмы, разыгравшейся на наших западных границах летом 1941-го.

Николай к тому времени прослужил в армии девять месяцев. 21 июня он, пулемётчик, впервые участвовал в боевых стрельбах, впервые держал в руках настоящие патроны. До этого ему приходилось стрелять лишь холостыми: шума много, а мишень поразить нельзя.

Запомнилась фраза командира полка, которую тот произнёс при разборе стрельб: "Эх, горе- стрелки! А если завтра война?". Она оказалась пророческой. Назавтра, в воскресенье, их часть подняли по тревоге в пять утра. Когда солдаты уже были в полной боевой готовности, послышались сильные взрывы на военном аэродроме, находящемся в километрах трёх от их казармы. Потом над ней, тяжело гудя, пролетело несколько бомбардировщиков с чёрными крестами на крыльях.

Окончание того дня Николай Иванович не помнил. Его, раненного осколком мины, унесли на носилках в медсанбат. Там сибиряк и очнулся. Потом две недели его держали в прифронтовом госпитале. Завьялов вылечился и вернулся в свою часть, которая всё ещё удерживала прежние рубежи, не отступив ни на шаг. На этом участке фронта, одном из немногих на всём пространстве между Баренцевым и Чёрным морями, шла так называемая позиционная война. Равновесие сил не позволяло взять верх ни той, ни другой стороне.

В конце июля Николая Завьялова с ещё одним бойцом - Петром Анисимовым - послали в разведку. Они должны были замаскироваться на нейтральной полосе ночью и весь следующий день вести наблюдение за передвижениями немцев, а под покровом вечерних сумерек вернуться в часть и доложить об увиденном.

Сначала у разведчиков всё шло по плану. Нашли на нейтральной полосе большой камень и затаились за ним. Местность хорошо просматривалась, и Николай с Петром видели, как немцы подтягивают подкрепление: один за другим подходили грузовики с солдатами в новой полевой форме.

Около полудня над нашими бойцами загудел небольшой немецкий самолёт. Лётчик их заметил, снизился чуть ли не до земли и начал стрелять почти в упор. Поначалу нашим ребятам везло: пули веером ложились буквально в нескольких сантиметрах, а некоторые, ударяясь о валун, рикошетили и страшно визжали.

"Несдобровать нам, - подумал Николай. - Надо как-то выкручиваться". И он стал присматриваться, нет ли где укрытия понадёжнее. И увидел его всего в пяти-шести метрах. Это был камень поменьше, который как мостик соединял противоположные стороны коротенькой траншеи. Завьялов крикнул: "Петя, за мной!" и бросился к спасительному камню, Анисимов - за ним.

Лётчик не просмотрел их манёвр, сделал ещё два-три захода, обстреливая новое укрытие разведчиков. Да куда там: все пули попадали в камень или уходили в землю возле него. В своём "блиндаже" Завьялов с Анисимовым стали неуязвимы, сверху их ничем нельзя было взять. Так же, видимо, решил фашист и улетел. Может, патроны кончились или время обеда подошло - немцы ведь очень пунктуальны. Война войной, а обед по расписанию...

Михаил МЕДВЕДЕВ