Этим летом мы решили посетить малую родину наших предков по отцовской линии – деревню Менгар. Блаженная тишина и умиротворение, солнце, что расплескало свои лучи, как будто зажгло на земле тысячи маленьких, себе подобных, золотых одуванчиков… Даже ступить страшно, чтобы не нарушать мироздание природы. Сирень и черёмуха разрослись, превратившись в могучие кустарники. Им уже более полувека. На месте родного «гнезда» - малина и крапива. А когда-то здесь был дом моих предков, где выросли дети моей прабабушки. До леса рукой подать. Много лет он был утешением для неё. Черпала в нём силы для жизни, плакала и пела. Лес кормил и грел её семью. Здесь совсем другой дух земли, птицы поют по-иному. «Эх, сложить бы это всё в карман и увезти с собой», - вздыхает прабабушка. Всегда её тянуло сюда.

Соседи уехали из переулка, где брала начало деревня. Обнищали усадьбы, всё поросло репьём до самых крыш. А новые хозяева не торопятся изменить её облик.

В 1914 году здесь осели казанские татары, выходцы из Казанской волости. Пустили корни, дали потомство. Кутушинские (русское название) утверждали, что они именно из Росеи, по-татарски -  Рачеи. Ехали сюда за лучшей долей. Вырубили леса, построили дома. Так по- явилось поселение Менгарские юрты. В 1919 году образовался сельский совет, а через пять лет был упразднён. По переписи 1926 года значилось поселение в одну улицу с 43 хозяйствами и населением в 232 человека. Были мечеть, кузница.

В 1922 году в семье Нуриевых родилась девочка Нурдия – моя прабабушка. В семь лет пошла в местную четырёхлетнюю школу.

В тридцатые годы прошлого столетия здесь создали коммуны. Вот что об этом рассказывает старожил Касим Садыков: "Коммуна находилась в шести километрах от Менгара в чистом поле. В неё вошли бедняки и середняки. Построили 12 домов, ясли для детей. Еду на всех готовили в двух больших казанах. Председателем общины был мой отец. Хоть и малограмотный, а людьми руководил хорошо. Но просуществовала коммуна недолго".

Вскоре начались гонения на духовенство. Такая участь постигла и менгарского муллу. Женщины, закрывшись в мечети, отстаивали его. Но люди, лишившиеся веры, разломали здание. Старейшие жители рассказывают, что по сей день часть сруба от этого храма хранится в одной из усадеб.

Во многих многодетных семьях, где уже взрослые сыновья были женаты и имели своих ребятишек,  в хозяйстве было по две коровы и две лошади, жили и работали сообща. Всех их, со средним достатком, приравняли к кулакам. Под эту гребёнку "причесали" и Нуриевых. Прабабушка как сейчас помнит тот день, когда на глазах восьмилетнего ребёнка спешно ломали её дом. Угнали всю живность, забрали одежду и домашнюю утварь. Болело сердце у девочки, когда она видела потом всё это у других.

По счастливой случайности отец избежал расправы, да и народ встал на защиту. А ведь многие крестьянские семьи были тогда сосланы или расстреляны. Власть ещё долго не давала покоя этим людям.

Вскоре дом вернули, признав хозяйство середняцким. И снова трудолюбивая семья встала на ноги. А в доме этом до конца дней своих будет жить один из сыновей Нуриевых – Миннур, ветеран Великой Отечественной и Японской войн, встретивший Победу в Берлине. Они с женой Мавчудой  вырастили 12 детей.

Первый день войны помнили все менгарцы. Она разделила их жизнь пополам. На до и после. На фронт ушли из каждой деревенской усадьбы. Из 62-х участников вернулись лишь 25. Остальные погибли на полях сражений.

Оставшиеся в тылу люди собирали последние крохи, но с государством рассчитывались. Женщины и подростки трудились не жалея ни сил, ни времени. Всё это вынесли и герои моего рассказа – труженики тыла, дожившие до сегодняшних дней. Сегодня их осталось немного. Им не пришлось учиться. "Университетом" для них была сама жизнь.

Прабабушка Нурдия много ещё может рассказать о жизни своих современников и односельчан. В Менгаре умели трудиться и в тяжёлые колхозные времена, и в счастливое послевоенное время, когда образовался первый в районе совхоз "Беркутский", переименованный позже в "Ялуторовский". Назначаются государственные пенсии. Моей прапрабабушке Гильфитзиган выплачивали по 16 рублей за погибшего в Сталинградской битве сына Габдуллу.

После войны грамоте учили молодые, получившие специальное  образование, учителя. Двадцать лет проработала в менгарской школе Зайтуня Загидуллина. 

И отдыхать народ любил и умел: привозили кино, в клубе ставили спектакли. Зал, по словам прабабушки, всегда был заполнен до отказа. С большим размахом проходили и выборы властей. Люди шли на них с песнями под гармонь. В 1953-м депутатом Кошелёвского сельсовета, куда входил Менгар,  выбрали моего прадеда Миннура Нуриева. Люди оказали доверие сыну "врага народа". 

Деревня тогда жила и хорошела…